В этом году исполняется 130 лет со дня рождения Хенрика Антониуса ван Меегерена. Знаменитый фальсификатор, подделавший Вермеера и продавший свои подделки в собрания вождей фашистской Германии, всегда был мне интересен. А какое-то доброе чувство я начал испытывать к нему, посмотрев голландский фильм два года назад… У него ведь не было изначально идеи обмана с целью наживы.

Он хотел проучить нашего брата искусствоведа. Один «эксперт» Меегерена сильно обидел, назвав середнячком. Художник бросил вызов. Написал «под де Хоха» сперва. Эту картину благодаря восторженной экспертизе того самого искусствоведа решил купить роттердамский музей Бойманс ван Бёнинген. За баснословную цену. Вот тут-то чаша весов совести и качнулась. Сперва Меегерен хотел раскрыть обман и показать, что искусствовед фуфло… Но блеск золота ослепил. И сделка с совестью состоялась… А дальше пошли Вермееры по диким ценам. Их Меегерен производил для герингов третьего рейха. И делал в общем благое дело. Обманывая мерзавцев и спасая от полного разорения кладовые национальных собраний Голландии.

Суд свободной Голландии сперва вынес Меегерену приговор. Ведь сам художник оформлял сделки, продавая якобы вновь открытого Вермеера. Никто не мог поверить, что это собственные холсты Меегерена. Лишь когда в заключении голландец написал еще одну работу, обвинители замолчали...

Всю жизнь я стыдился своей матери. У нее не было одного глаза, и она казалась мне безобразной. Жили мы бедно. Отца я не помнил, а мать… Кто даст хорошую работу, такой как она, – одноглазой. И если меня мать старалась приодеть получше и в школе я не отличался от одноклассников, то она по сравнению с мамами других детей, такими красивыми и нарядными, казалась уродливой нищенкой.

Я, как мог, скрывал ее от друзей. Но однажды она взяла, да и пришла в школу – соскучилась, видите ли. И подошла ко мне при всех! Как только я сквозь землю не провалился. В бешенстве убежал, куда глаза глядят. А на следующий день, конечно же, вся школа только и говорила о том, какая у меня мать уродина. Ну, или мне так казалось. И я возненавидел ее. «Уж лучше бы у меня вообще не было матери, чем такая, как ты, лучше бы ты умерла!» — кричал я тогда. Она молчала.

Радмила Хакова

Фейсбук, который я любила и потеряла (как спасти для себя социальные сети — лонгрид и пошаговая инструкция).
Я очень любила Фейсбук (и вести, и читать), потом стало дико раздражать. Хотела удалиться, но жалко, честно — не могу смириться, что это конец. Мне тут нравилось! Тут были вы! Тут была наша искренность и свобода — RIP.

В Фейсбуке, который я любила, всё было по-другому:
— я видела посты друзей,
— друзья видели мои посты,
— я видела новости интересных мне компаний,
— по комментариям можно было делать выводы о спектре мнений по теме,
— если ты делал что-то, Фейсбук помогал тебе найти аудиторию / единомышленников / поддержку, и если ты создавал интересный продукт, продвигать его было легко,
— публика была благоразумней, было ощущение «своего круга»,
— было много юмора и так же много разговоров о действительно важном — тут было легко и комфортно быть искренним и смелым, как будто ты среди людей — повторюсь теперь без кавычек — своего круга.

Это было классно!

— Недавно меня поразило сообщение в интернете о нашей соотечественнице, которая делала селфи, и в это время ей оторвало голову. Что это?

— Это женщина, оставившая ребенка с мамой, судя по всему, незамужем. Уехала отрываться в Доминикану, и когда ехала в машине на большой скорости, вылезла раздетая до гола из машины в избытке чувств, показывая, как ей хорошо, высунулась аж по пояс, а там был дорожный указатель, и ее голова нашла этот знак… Она умерла не сразу, но удар был такой силы, что она получила травмы, несовместимые с жизнью. Есть такие безумные смерти безумных людей. Это позорная смерть, т.е. Господь Бог выдернул ее из жизни, как редиску с грядки. И она пошла на суд к Богу в одну секунду, в таком нехорошем состоянии. А ведь ребенок вырастет и увидит это фото, а на нем мама в таком виде. Это на самом деле картина нашей жизни. Потому что огромное количество людей именно так и живут, и то, что они не так умирают — это просто благость Господа Бога, т.е. Бог, прозревая будущее, ждет их покаяния, но они безумны. Вообще, селфи — снимание себя везде, наверное, уже диагностируется.

Автор: Андрей Коновалов

У меня подруга есть. Леною зовут. Чёткая такая. Как Перевозчик. Ну, помните, из кино. В костюмчике такой всегда, всё по графику. Вот и она. Документики по папочкам, одёжка по полочкам, магнитики на холодильнике – по линеечке. Как в гости придёт – чуть в обморок не падает. Говорит: «Как в этом твоём бардаке выжить можно?! Тут же не найти ничего! Что вот это за куча в углу?»

Я кричу: «Руки прочь! Это документы важные! Там из банка всякие бумаги! А ещё с конференций разных… И ещё что-то, нужное очень. Наверное. Отойди!»

А она: «Вот эта мятая листовка про распродажу пластиковых окон, которая сбоку торчит, важная? Или вон, снизу, сборник купонов из тошниловки какой-то?»

Я: «Ну, мало ли, разное может пригодиться. Потом разберусь, не трогай!»

И тогда она мне начинает выговаривать.

Более 80% трудоспособного населения России не имеют навыков и компетенций для работы на современных рынках. Такой вывод содержится в исследовании Boston Consulting Group, в котором участвовали компании из 22 отраслей с численностью сотрудников больше 3,5 млн человек.

СТРУКТУРА ЗАНЯТОСТИ в РОССИИ остается унаследованной от СССР и соответствует уровню сырьевой колонии, констатирует BCG: 35% населения заняты низкоквалифицированным трудом, который относится к категории «УМЕНИЕ» (повторяющиеся типовые или механические задачи, базовый физический труд).

Таксую. Четверг. Время ближе к полуночи. Заказ из аптеки (судя по всему, работник аптеки едет домой). Цена 105р. Ехать 3км. Выходит женщина, садится, едем. В конце поездки даёт мне пятитысячную купюру. Говорю:
— Чего же вы сразу не сказали? Разменяли бы по дороге.
— Вы предоставляете услугу, у вас должна быть сдача.
— Можете подсказать, где здесь недалеко разменять можно? 
— Без понятия. Или давайте сдачу, или возвращайте пятак, и я пошла домой.
— Ща разменяем, — говорю я.
— Быстрее, я тороплюсь.
Катались минут 15. Нигде не меняют. Еле нашёл, чтобы разбили по тысяче. Сотки у меня есть. Отдаю 4900, на что дама заявляет, что ей не нужны чужие деньги и она хочет сдачу 4895, а не 4900. Слово за слово — дама в позе. Поехали снова искать павильоны. По всему микрорайону прокатились. 40 минут выполнялся заказ. На следующий день позвонили из офиса, сообщили, что та самая женщина пожаловалась на отсутствие у меня сдачи.

Какое умение самое редкое? — Умение отдавать.

Какое умение самое лучшее? — Умение прощать.

Какое умение самое трудное? — Умение молчать.

Какое умение самое важное? — Умение спрашивать.

Какое умение самое нужное? — Умение слушать.

Какая привычка самая неприятная? — Склочность.

Какая привычка самая вредная? — Болтливость.

Научные исследования американских ученых показали, что более 90% долларов, обращающихся в США имеют следы кокаина. Наркотическое вещество попадает на купюры либо во время сделки наркоторговцев, когда пересчитываются банкноты непосредственно рядом с порошком, либо во время употребления кокаина через свернутую в трубку банкноту. После того, как такие банкноты попадают в оборот они «делятся» наркотиками с другими купюрами в счетных аппаратах в банках. В среднем содержание наркотика в американской банкноте не превышает 0.006 микрограмма. Больше всего кокаина содержат 50-долларовые и 100-долларовые купюры. Банковский служащий, который занимается пересчетом больших сумм денег в плохо проветриваемом хранилище, запросто может получить положительный результат теста на содержание наркотиков в крови.

Два раза я был на краешке гибели. Первый раз, когда утонул в реке Вятке, а второй – за полярным кругом, когда мой квадроцикл заглох на сопке в тридцати верстах от поселка старателей «Шахтер». Близилась ночь. На поселок опустился туман. Рацию я не взял, наивно полагая, что вернусь засветло. Батареи садились. Остаться в тундре на ночь означало замерзнуть. Идти в поселок пешком, значит нарваться на медведей или провалиться в бездонные линзы промоин. В кармане три сушки. Спичек нет. Сжигая остатки электролита начинаю мигать фарами, в надежде, что меня кто-нибудь увидит. Начинаю коченеть. Надежды мало. Поселок заволокло густым туманом. Но, может, на карьере, где разгребают отвалы бульдозеры, заметят? До них – километров семь, не меньше. Начинаю молиться. Трясет. Зубы стучат. Но я повторяю и «Отче наш..» и «Богородица дево радуйся», и Символ веры.