«Дpyг paccкaзaл. Еcть y нeгo знaкoмый ceкpeтный физик-ядepщик. Мoтaeтcя пo cимпoзиyмaм пpo нayкy. Из Сoчи в Ялтy, из Ялты в Тyниc. Boт и пpoизoшлo этo в Тyниce.Пo дopoгe из Ялты пpиxвaтил пapy бyтылoк мapoчнoгo винa Мaccaндpoвcкoгo и peшил вeчepкoм c инocтpaнными кoллeгaми oтмeтить нaчaлo cлeтa. Bзял бyтылoчкy, вышeл из нoмepa, пpишeл в pecтopaн.У вcex вoпpocы: чтo этo? Кaк cкaзaть мapoчнoe пo-aнглийcки, нe знaл (a, мoжeт, и нeт тaкoгo пoнятия) и cкaзaл «collection wine» и мeдaльки нa этикeткe пoкaзaл.

Военное и послевоенное поколение, для красоты возьмем с 1940, им сейчас восемьдесят и скажем тех, кто родился до 1960 г.

Возможно, единственное поколение, прожившее без войны или пережившее ее в младенческом возрасте.

Поколение, не знавшее тоталитаризма, заставшее в ранней юности оттепель при оттянутом за кулисы железном занавесе.

Поколение, родившееся в коммуналках, многие с печками в своих домах, с замерзающими газом и водопроводом, если они были, помнящее керосинки и керогазы, общие бани раз в неделю и тазики в комнате.

Поколение, росшее без мультиков и с диафильмами, двумя каналами черно-белого телевизора с крохотным экраном, опять же, если был телевизор.

Поколение, росшее под пионерские горны и рассказы о героизме.

Поколение читавшее, читавшее всегда, всюду и все подряд — в своих домах, в домах друзей и в районных библиотеках.

Поколение, писавшее — переписанные от руки в читальных залах библиотек стихи поэтов серебряного века, песни Кукина, Визбора, Окуджавы.

Поколение, заполнявшее залы и стадионы, чтобы услышать и увидеть своих кумиров.

Поколение, стоявшее в очередях, в очередях за всем, за творогом и маслом, за билетами на премьеры и за книгами, конечно, за книгами, в т.ч. стоявшее в очередях, чтобы сдать макулатуру в обмен на заветные талоны.

Поколение, не чуравшееся физической грязной работы, — колхозы, овощные базы, субботники и воскресники, я уж не говорю о коммунальных уборках.

Поколение, в молодости не знавшее стиральных машин, резиновых перчаток для домашней работы, памперсов для своих детей.

Поколение, не воевавшее, но отправлявшее своих детей в Афганистан.

Поколение, пережившее социализм и с большими потерями вошедшее в рыночную экономику.

Поколение, сумевшее адаптироваться в новых реалиях.

Разбросанные носки, непомытая кружка, книжки на полу в туалете – всё это такие пустяки! Полностью согласна. Пустяки. Еще вот бывает тарелка, возьмешь ее, а она жирная и грязная с обратной стороны. То есть внутри ее помыли, а снаружи не помыли. Или чашка с недопитым чаем стоит на узком подлокотнике кресла. Из нее торчит ложка и хвостик чайного пакетика. Вот это все – пустяки. Главное – любовь и понимание. К чему скандалы, конфликты, вопли и слезы?

А к тому, что все это повторяется изо дня в день. Несмотря на просьбы, мольбы, угрозы, замечания и серьезные разговоры. И со стороны все смешно выглядит: подумаешь, ерунда какая. Стоит ли ссориться? Главное – понимание! А вот понимание есть. Отлично человек понимает, что так делать не следует. И совсем нетрудно не ставить чашку на подлокотник. А тарелку помыть с обеих сторон.

«До Нового 1992-го года оставался всего час.Девчонки давно уже накромсали салатики, накрасились, переоделись и ждали меня с бутылкой и тортом. Побегал я по магазинам, оказалось, что с теперешней весёлой гиперинфляцией, денег хватало только на что-то одно, да и то не самое лучшее, и я сделал эгоистичный выбор в пользу тортика.

Общага уже затаилась в предвкушении праздника, в коридорах почти никого. Вдруг, какой-то тихий жалобный писк и нервное постукивание монеткой. Подхожу к лифту, слышу: — Я внутри! Позовите, пожалуйста, кого-нибудь! Через сорок минут Новый Год. Что же мне, до утра тут сидеть? С невероятным трудом я раздвинул дверь сантиметра на четыре и в щель рассмотрел заплаканную блондинку с потёкшей тушью.

Как её звали, я не знал. Единственное, что я о ней знал, так это то, что живёт она на третьем этаже, и по ней, еще с первого курса, безответно сохнет двухметровый армянин Тигран, мой товарищ по околачиванию груш в боксёрском зальчике. Блондинка всячески избегала Тиграна. Как он только не подкатывал — и с цветами, и без — а в ответ одна реакция — надменно поджатые губки и: «Молодой человек, мне это неинтересно, позвольте пройти». Видимо, просто боялась больших и свирепых кавказцев, хотя Тигран был страшен только в боксёрских перчатках, а в быту он интеллигентнейший человек, даже детей на «вы» называл.

Естественно, вахтёрши на боевом посту уже не было, и я, прихватив с её стола толстую книгу учёта, вернулся к лифту и вбил её в щель между дверями, чтобы девушка хотя бы дышала там.

Кошка меня раньше не то чтобы не любила. Просто игнорировала. Лет десять.Я ей отвечала взаимностью.Так мы и жили в одной квартире, не замечая друг друга, иногда пересекаясь на кухне.Изредко я ловила на себе ее равнодушный и презрительный взгляд и понимала, что в ее системе ценностей меня даже нет или являюсь совершенно лишним звеном.Не кормлю, горшок не убираю. В ответ она не позволяла себя гладить и никогда не мурлыкала. Нет, даже не кусалась при попытке прикоснуться к ней. Просто брезгливо отклонялась и убегала.

Bocьмидecятилeтняя cтapyшкa c cиними вoлocaми cидeлa y нoтapиyca и бoлтaлa нoгaми.
— Пo кaкoмy вoпpocy вы к нaм?
— Дык, зaвeщaниe пиcaть.
— Хopoшo.
— Зaпиcывaйтe, — бaбyшкa ycтpoилacь пoyдoбнee нa cтyлe и нaчaлa диктoвaть.
— Пocлe cмepти пpoшy пepeдaть мoй мoзг нa изyчeниe в НИИ. Еcли НИИ нe зaxoчeт бpaть, пycть cкaжyт, чтo oт Клaвдии Пeтpoвны. Bcex cвoиx кoтoв, кoтopыe бyдyт y мeня нa мoмeнт cмepти, paздaть мoим дpyзьям. Еcли тaкoвыx нe ocтaнeтcя (дpyзeй, a нe кoтoв) тoгдa кoты пepexoдят в coбcтвeннocть мoeгo cынa. Bce книги, ecли oни бyдyт никoмy нe нyжны, oтдaть в библиoтeкy. Нo я нacтoятeльнo peкoмeндyю xoтя бы пpoлиcтaть иx. Гoдa тpи нaзaд я зaбылa — в кaкyю из ниx пoлoжилa дeньги. Зaвeщaю cвoeмy cынy paзвeять мoй пpax нa xoлмe в Нoвoй Зeлaндии…

«Гуляя с собакой, частенько встречаю мужчину лет под 65-70, тоже со псом. И пока наши собаки резвятся, носясь друг за другом по площадке, дурачась и кувыркаясь в снегу — мы болтаем. Он работает в цирке, бывший воздушный акробат, а теперь «сделай-подай-помоги-принеси», но уйти и не помышляет. Верно говорят, что «Цирковой» это навсегда и до конца. Естественно, темы все про цирк. Вот одна из его баек. Далее с его слов.«Поехали как-то мы на гастроли. Обычно бывает, что едет только основная труппа, а всякие подсобники, музыканты, осветители и прочий административный персонал — эти из местного цирка, в том числе и так называемые „подсадные“. Наверное, ни для кого не секрет, что во время представлений часто бывают на определенных местах якобы зрители, а на самом деле артисты или кто-нибудь из цирковых семей.

Был вызов бригады врачей в один заброшенный дом на болоте, на окраине нашего города. Когда мы туда приехали, то не нашли никого, ни в доме, ни в дворовых постройках, подходя к калитке услышали скулёж собаки. Мы рванули в дом, Боже, на полу в тёмном углу шевелилась груда тряпок, окон нет — заколочены, темень, на улице январь, холод пронизывал весь дом, наконец, из-под тряпок показалась собака и рука человека, отбросив тряпьё, перед нами открылся страшный концлагерный объект. Едва живой, истощённый пожилой человек. Не теряя ни минуты, мы оказались в больнице, всю дорогу за машиной бежал его преданный пес. Мужчина пробыл в больнице до весны, его преданного пса поселили рядом с кухней сердобольные санитарки. Прошло 12 лет, и сегодня я оказалась опять на той же улице возле того же дома (рядом находилась станция техобслуживания, и пока муж разбирался с машиной, я решила дойти до этого дома). Навстречу мне вышел дедушка, он улыбался мне и был очень гостеприимен, да! Да! Это был тот умирающий человек! Ныне живой и счастливый! Оказалось, тогда в 1999 году его родной сын запер в собственном доме, заколотив двери и окна, причина банальна — умер дед — жилплощадь продана. Но не знал подонок сын, что верный пёс вырыл ямку и таскал своему хозяину с помойки куски плесневого хлеба, огрызки и прочую, как оказалось единственную еду. И лёжа рядом согревал своего хозяина, не давая ему умереть…

«А я вчера сделал доброе дело, помог одной даме.Вечером к закрытию за сигаретами пошел, у нас супермаркет до десяти, уже темнело.

Иду обратно, а передо мной дама. Метрах в десяти. Два пакета в обеих руках, еле прёт.Знаете, вот русская женская доля такая. Корячилась целый день где-то в офисе в Москве, корячилась, потом ехала по пробкам, по духоте, по жаре, вымоталась. И тут в магазин ещё. Того-сего, два пакета под завязку.

И вот идёт она, последний рывок, каких-то двести метров до подъезда, а сил-то нет уже. На исходе силы-то. Идёт еле-еле, на последнем дыхании. А пакеты тяжелые, руки так и оттягивают к земле.

Симпатичная. Платьишко такое, вроде простенькое, а стильно. Причесочка, попка такая аккуратненькая, ножки. Каблучки. Цок-цок, цок-цок. Ямочки под коленочками такие трогательные.

А теперь скажите — мог ли я ей не помочь? Конечно, мог. Так бы шел и шел сзади, смотрел на эти ямочки. Но я не такой. Тем более что явно же из моего дома, тут другие не ходят. И я так иду, думаю — ямочки ямочками, но надо помочь.

Догоняю. Легко. У меня-то две пачки сигарет в пакетике, и всё.

Догоняю, и так культурно: «Добрый вечер! Позвольте вам помочь?». Негромко так. Не напугать чтобы. Сумерки же. Голос ещё знаете такой сделал…

Добрый чтобы. Чтобы как у доктора, когда он прайс на лечение озвучивает.

Агате Кристи стукнуло 40, когда ее позвал замуж 24-летний Макс Мэллоун. Полюбил он ее очень. Хотя в те времена 40 лет были почти старостью. И разница в возрасте огромная.

Агата благоразумно посоветовалась с сестрой. И сестра еще более благоразумно ответила, что надо подождать. Агата намного старше. Очень намного. Она уже довольно пожилая дама. Поэтому надо не спешить, а проверить свои чувства и чувства молодого человека. Годика три обождать в разлуке. А там все станет ясно: любовь это или увлечение.

Вот тогда Агата и приняла решение. Она ответила сестре ясно и просто: «Видишь ли, за три года я еще больше состарюсь. Жизнь проходит, и время быстротечно. Пожалуй, я выйду замуж за Макса, пока он предлагает. И вообще – мало ли, что впереди»…
Вот это было разумное и здравое решение. Иногда надо подождать, конечно, и все проверить. Но жизнь-то проходит. И шансы исчезают. И поезд уходит с перрона – на него можно не успеть, пока прикидываешь, выжидаешь, семь раз отмеряешь…