На каждом курсе любого вуза была самая красивая девочка, о которой многие эротически фантазировали, мечтая присунуть.
Наш курс не исключение. Олю Нестерчук хотели все. Ну, или хотя бы на сиськи посмотреть.
Однажды, было это достаточно давно, я приехал в город своей бурной молодисти, где встретился с однокурсником Владиком.
Тот в честь нашей торжественной встречи решил намутить встречу выпускников. Не то, ч тобы я прямо так жаждал видеть их всех, но хули нет, когда да.
-Охуенно!- ответил я, и в моих глазах заиграла надежда. Все без исключения желали Олю, потому что для того, чтобы не желать ее надо было быть слепоглухонемым импотентом-геем.
-Но она не одна будет- продолжил Владик- С мужиком.
-Муж что ли?- разочарованно спросил я.
-Вроде нет. Она с ним из Америки приехала.
-В смысле из Америки?
-В прямом. Она же в штатах живет. Замуж вышла за американца, но тот каким-то ебнутым оказался, в секту какую-то попал, вот она его и бросила. Может пиздит, конечно, тупо развела ковбоя на гринкарту и скинула балласт.
-А мужик этот чего?
-Какой мужик?
-Ну, тот, с которым она приехала.
-А, этот… да кто его знает, я его не видел еще. Она позавчера приехала и позвонила. А тут ты тоже прилетел. Заебись же! Совпадение.

Сын после очередной двойки по литературе был отлучён мамой от компа и отправлен читать «Капитанскую дочку» с последующим пересказом.
Прочитал. Пришёл рассказывать. Поначалу всё нормально.
Доходит до второй главы: «Ехали они по степи. Была метель, дорогу замело, они заблудились. Стали замерзать. Но потом встретили гея...»
Мама в лёгком шоке: «Кого?»

Однажды на местном рынке к Пабло Пикассо подошла некая женщина, которая протянула ему листок бумаги. 

— Господин Пикассо, — взволнованно сказала она, — я ваша большая поклонница. Не могли бы вы что-нибудь нарисовать для меня? 

Пикассо с радостью согласился и быстро запечатлел на этом листке свое произведение искусства. С улыбкой он вернул женщине листок и сказал: 

— Это будет стоить миллион долларов. 

— Но господин Пикассо, — изумленно воскликнула женщина, – вы потратили каких-то 30 секунд, чтобы нарисовать этот миниатюрный шедевр! 

— Добрая женщина, — усмехнулся в ответ Пикассо, — я потратил 30 лет, чтобы нарисовать этот шедевр за 30 секунд.

«Я проснулся в шесть утра. Потом моргнул и на часах стало шесть тридцать.Задумался о причинах такого аномального временного скачка — и стало семь часов. Стал ломать голову: как вернуть упущенное время. А часы показывали уже семь тридцать.

Тут я рывком заставил себя подняться, включил кофеварку и задумался. Даже если сократить программу моих утренних сборов до минимума (то есть просто одеться и выскочить из дома) — всё равно опоздаю. Как минимум на полчаса. Наш директор Георгий Павлович очень не любит опаздывающих. Их вообще никто не любит, даже я. Но у него к ним какая-то особенная, личная неприязнь.

Я отписался в вотсапе своему непосредственному руководителю Олегу, использовав нейтральное слово «задерживаюсь». Насколько возможно быстро собрался и выскочил из дома.

В метро я проверил телефон. Моё сообщение в вотсапе всё ещё было непрочитанным. До начала рабочего дня оставалось семь минут. Я подумал и отстучал сообщение коллеге из смежного отдела Ирине. «Задерживаюсь на 40 минут. Олегу отписался. Не отвечает». На что получил ответ: «Сама опаздываю на полчаса. Отписалась Наде. Пока молчит». Надя была руководителем Иры.

Известие о том, что опаздывает ещё как минимум один человек кроме меня, придало мне энергии. Спустя сорок минут после начала рабочего дня, я ввалился в офис и рухнул в своё кресло. Напротив меня сидела взъерошенная и раскрасневшаяся Ира.

— Пробки, — смущённо пояснил я.
— Ребёнка в садик отводила, — глядя куда-то влево, ответила Ира.
Дверь распахнулась и в офис торопливо заскочила Надежда.
— Ой коллеги, доброе утро. Машина с утра сломалась…
Минут через пять в кабинет вошёл Олег.
— Доброе утро, коллеги. — И поймав вопросительный взгляд Нади, невозмутимо пояснил: — К врачу заходил.

Спустя ещё десять минут, дверь снова отворилась. В офис неторопливым прогулочным шагом зашёл Георгий Павлович во плоти. Все присутствующие сделали лица велосипедистов на ответственной гонке, застучали клавишами и защёлкали мышками.
— Вот ведь погода какая дурная… — мечтательно глядя в окно, произнёс наш шеф. — Впервые за десять лет проспать умудрился… Доброе утро, коллеги!

Хорошо, когда в коллективе есть тот, кто говорит правду.»

«Шeл вeчepoм дoмoй. Ужe пoдxoдя к дoмy, yвидeл мoлoдyю ceмью. Мyж, жeнa и пapнишкa лeт 5-6. Пaцaн кaпpизничaл, кaк я пoнял, и мaмa, чтoбы eгo yтиxoмиpить, пoкaзывaeт нa мeня и гoвopит, чтo ecли oн нe cтaнeт cлyшaтьcя, тo дядя eгo зaбepeт. Я xoть и пoчyвcтвoвaл ceбя cтapым дядeй, нo пoшyтить вce жe peшил.

Гoвopю пaцaнy: 
— Не бoйcя, пoйдeм кo мнe, я тeбe paзpeшy в пpиcтaвкy игpaть cкoлькo xoчeшь и cпaть лoжитьcя бyдeшь тoжe, кoгдa зaxoчeшь.

Мaмa, видимo, coвceм былa ycтaвшaя, шyткy нe oцeнилa, пocмoтpeлa нa мeня c yкopизнoй. И пoтoм пepeвeлa взгляд нa мyжa, типa «ну xoть ты cдeлaй чтo-нибyдь».

Нa чтo пaпaшкa пoдyмaл и cкaзaл: 
— А мoжнo и я c вaми пoйдy?

Нaдeюcь, cпaл oн нe нa дивaнe в этoт вeчep.»
(с)

Церковная органистка Беатрис разменяла 9-й десяток и никогда не была замужем. Все восхищались её добротой и отзывчивостью. Однажды пастырь зашёл к ней обсудить праздничную мессу и она пригласила его в гостиную. Беатрис попросила пастора присесть и подождать, пока она приготовит чай.
Глядя на её старый домашний орган «Хаммонд», он вдруг заметил на лаковой крышке инструмента симпатичный сосуд с водой, в которой нагло плавал презерватив. Когда Беатрис вернулась с подносом, где дымился чай и благоухало печенье, они разговорились.
Пастор пытался скрыть своё любопытство, но не утерпел. Мисс Беатрис, — сказал он, указывая на сосуд, — не могли бы вы мне рассказать об этом предмете?
— Вы тоже заметили! — восхитилась органистка. — Не правда ли, он красив?
Прошлым августом я шла через парк и нашла этот маленький пакетик в траве. Инструкция гласила: поместить его на орган, держать влажным и это предотвратит распространение возможной болезни.
— Вы знаете, у меня не было гриппа всю зиму!

«В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.

Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».

А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.

Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.

«Однажды ночью у Андрюши возникло свежее предложение — дернуть в Шереметьево нашей большой компанией и устроить там пикник. Дернули. Даже сына моего маленького, Мишку, взяли — помогать разжигать костры. Практически на взлетной полосе пирушку организовали. Когда над головами пролетали самолеты, Марк Захаров, всегдашний участник всех наших затей, вскакивал и гнал их криком: «Кыш отсюда!» А Миронов носился по полю и руками делал знаки, приглашая приземлиться у наших костров. Жены нас за все эти выходки ненавидели… 



… В другой раз решили «пугануть» Дрюсика в Ленинграде, где он снимался. Денег на дорогу не было, взяли у ­Татьяны Ивановны Пельтцер — у нее всегда водились. Более того, она вместе с нами поехала в Шереметьево. Компания собралась внушительная: Марк Захаров с женой Ниной, мы с Татой и Пельтцер. Прилетев в пункт назначения, мы направились в гостиницу, где жил Андрей. Но за время нашего перелета ему позвонила мама, Мария Владимировна, и лаконичным сообщением «Жди!» предупредила о нашей безумной затее. Видимо, ей кто-то донес. Когда мы подъехали к «Астории», при входе нас встречал Андрей — в красной ливрее, с салфеткой на согнутой руке. На полном серьезе бесстрастно сказал: «Ваш столик — номер два». Дальше был ужин, потом ночная прогулка по Ленинграду с танцами и хоровым исполнением нашего «гимна», затем, по предложению Марка, — попытка взять Зимний дворец, к которому мы добирались в кузове грузовика, развозившего почту. Почему мы его в результате не взяли, уже не помню. 

«На дальнем Востоке в период массового захода корюшки мужики бросают работу и устремляются на подледный лов.Так как морозы там большие, все стремятся создать себе как можно удобные условия для ловли.Трое друзей решили проблемму легко.Взяли балок(типа самодельного вагончика строительного на полозьях)Лед там тостый — авто держит.Посреди балка устроили типа люка со съемной крышкой.

Удобно — тепло(печка топится) сидишь, как дома и рыбу ловишь.Вообщем, мужики -молодцы!

Короче, приехали на место.Зима — дни короткие, пока обустроились уже темно.Пробили полынью под люком, все подготовили и решили это дело отметить спиртиком.Запасов хватало — не на день собрались.На грудь приняли изрядно.А тут еще печка накалилась — в тепле хмелелось быстрее. Уже порядком поддатый один встает и случайно проваливается в прорубь...

Дело на реке, под водой течение, его подо льдом сносит.Над головой лед — не пробить.В воде холодной протрезвел, думает — конец. Но....

Сказка.

В славном городе Клейпцере, давным — давно, жили старый шарманщик Карло, со своей златокудрой внучкой Эльзой. Каждое утро они выходили на главную площадь к ратуше. Шарманщик доставал свою шарманку, вставлял в шарманку ручку, и начинал её крутить. Раздавалась мелодичная музыка. Эльза с шляпой, распевая разученные куплеты, обходила собравшихся зрителей, и добрые горожане кидали в шляпу медные, а иногда даже серебряные монетки.
Надо сказать, что шарманщик был пьяницей, и очень грубым человеком, часто напивался, и обижал свою внучку. Несмотря на все унижения, Эльза верно и преданно его любила.