«Из воспоминаний Иннокентия Смоктуновского: Снимали мы в Крыму, съёмки проходили на берегу моря. Жарко было. В обеденный перерыв вся группа бросилась купаться. И я, естественно тоже. Наплавался, нанырялся, слышу — зовут. Ну, я актёр дисциплинированный: зовут — иду.Оператор говорит: «Надо закончить всё, пока солнце не ушло». Надо так надо. Сел я уже на грим и чувствую что-то не то, дискомфорт какой-то. И вдруг, до меня доходит, что челюсти-то во рту нет! Выронил, когда нырял.Я сразу к режиссёру, ору: «Я челюсть потерял!» А он ржёт и все вокруг с ним вместе. Думают — я разыгрываю их. Полчаса доказывал, что не шучу. Ну, а когда до них дошло, что это правда, стало всем та-а-ак грустно-грустно. Снимать не можем. Да ещё предпоследний день месяца, если отснятый материал сегодня вечером в Москву не отправят, то план летит к чёрту, а соответственно и премиальные.Тут уж народ веселиться совсем перестал и на меня так косо посматривать начал...

Режиссёр директору говорит: «Ничего не знаю, выкручивайся как хочешь, но чтобы максимум через полчаса у меня Смоктуновский был в кадре!» Директор — к художникам, к бутафорам, а те: «Мы-то при чём? Мы не дантисты.» Короче, директор в отчаяньи хватает мегафон и орёт на весь пляж, что тому, кто найдёт челюсть Смоктуновского, он лично выкатывает пять бутылок коньяка. После этих слов все дружно бросились в воду (даже те, кто в нашей съёмочной группе не работал). Ныряли, ныряли… долго… А потом, представляете? Одному парнишке-осветителю повезло! Выныривает, рот до ушей, а в руке — челюсть. Ну все сразу бросились готовиться к съёмкам, пока солнце не ушло. Я скорей челюсть схватил, в рот сунул… А она… представляете?.. не моя...»(с)